Пока я не вырос, папа по мере сил запрещал мне делать всякую херню. Ограничение херни действовало довольно эффективно, судя по тому, что я всегда был недоволен, но цел. И ещё поэтому, отчасти, я отложил самостоятельную херню на более поздний возраст, например, на сейчас. Правда, сейчас я тоже недоволен, но цел. Да, немножко более недоволен и немножко менее цел, но долговременная стратегия явно сработала.

Папа всегда знает, как правильно. С одной стороны — это большое преимущество, потому что у меня всегда есть кто-то, кто знает, как правильно и что надо делать. С другой стороны, правильно есть только одно — папино. А поскольку я нахожусь хоть и близко, но всё-таки за его пределами, то автоматически попадаю в ту область, где легко сделать неправильно.

Папа решает проблемы. Формула работает примерно так: стоило мне что-то сказать о своей жизни, как папа превращал мои слова в проблему, делал из этой проблемы задачу, превращал эту задачу в свою и немедленно начинал её решать. А я должен был принимать участие в решение, потому что Глеба, кому это надо вообще? А?! Это регулярно заставляло меня с критической точки зрения посмотреть на собственную жизнь: а действительно ли моя проблема так велика, что стоит ей кого-то беспокоить? Наверное, всё-таки нет. Поэтому теперь, оглядывая свою жизнь, я впутренне соглашаюсь с тем, что проблем было вообще мало, практически никаких.

Папа не всё равно. Я знаю довольно мало людей, которым настолько не всё равно, а папа мог бы их возглавить. В чемпионате по небезразличию папа легко реорганизует жюри. Поэтому папа слегка напоминает мне Японию, как я знаю о со слов бывавших там друзей — везде полный порядок, каждая ячейка пространства организована наилучшим образом. С другой стороны, небезразличие явно даётся папе непросто, потому что вокруг есть другие люди, которые так не могут. Мне это знакомо... ну хотя бы по крикам: «Глеба, тебе что, вообще всё равно?!». Помню, что да, мне скорее всего было всё равно, но отвечать так было тогда не в моих интересах.

Папа как будто не обладает инерцией либо умеет хитро её укрощать. Любое дело делается так, словно имеет высший приоритет — вкупе с какой-то бешеной методичностью это страшная сила. Я, конечно, думал об этом немного по-другому, когда, например, оформлял школьный реферат и нарисовал на обложке разноцветные и творчески покачивающие буквы, а папа увидел и через два часа линейки, транспортира и слез обложка была стройная, а буквы стояли ровно и с расширенными от ужаса глазами. Не было ничего важнее той обложки. И выбора университета. И покупки продуктов. И полочки для книг. Нет ничего важнее всего.

У папы сегодня день рождения. С днём рождения, пап!