Примером несгибаемой воли и целеустремленности для меня неожиданно стала яма. Набережная Обводного канала, если ехать по ней от Московского проспекта в сторону Лиговского, делает плавный правый поворот в том месте, где от нее отходит улица Константина Заслонова. И вот однажды там в левой полосе появилась ямка.

Когда я в очередной раз ехал с работы домой, автомобиль сделал лёгкий, еле заметный кивок. В следующий раз кивок был чуть больше, потом ещё чуть больше. Через несколько недель едущий впереди автомобиль так качнул кузовом, что я даже слегка притормозил.

Ямка приобрела форму воронки и это было особенно неприятно. Обычную колдобину автомобиль на скорости может пролететь и не заметить, а вот в такую колесо сначала плавно опускается, а потом резко бьется о её противоположный скат.

Шли месяцы, воронка росла и углублялась. Водители разделились на тех, кто не знал о ней, кто знал, и кто не знал, но обладал хорошей реакцией. Распознать их было легко: первые влетали на скорости и начинали ловить автомобиль в повороте, вторые и третье уворачивались вправо или пропускали воронку между колес.

Но наконец воронку заделали и на её месте осталась прямоугольная заплатка.

Заплатка провалилась через неделю, потянув за собой края. Двойная разделительная линия тоже заинтересовалась, что там внизу, и начала с любопытством изгибаться в сторону воронки. Что-то изнутри пожирало дорожную подложку — возможно, питающиеся щебнем гигантские водяные кроты из Обводного канала. Всё больше водителей на последних двухстах метрах перед препятствием перестраивались в правый ряд, а те, кто ехал во встречном направлении, начали притормаживать. Воронка становилась местной достопримечательностью.

Пропускать её между колес никто больше не решался, поэтому вечерняя пробка огибала воронку уже в обе стороны и сверху напоминала ветку с дыркой от сучка посередине. Водители, стоящие рядом с воронкой, прижимались лбами к стеклу и косили вниз испуганными глазами. Бездна притягивала.

Вернулись дорожные службы и скоро на месте воронки красовалась большая, немного выпуклая заплата размером два на три метра.

Через пренебрежимо малое время края заплаты оторвались от окружающего асфальта, выпуклость превратилась во впуклость и начала заваливаться в Аид. Пробки в обоих направлениях росли.
Мне представлялось, как какая-нибудь легкая малолитражка проезжает слишком близко к воронке, сбивается с прямолинейного курса, закручивается, как монетка в тазу, и с отчаянным бибиканьем исчезает в провале.

Наконец вокруг адского колодца поставили заграждения, пригнали какие-то дорожные машины, перегородили по полосе в каждую сторону и две недели что-то там ковыряли, рыли, сыпали и разве что не забивали сваи. Потом ограждения сняли и — о чудо! — воронка успокоилась.

Примерно год или полтора назад на всём этом участке Обводного положили новый асфальт и машины мчали теперь, как ни в чем не бывало. Только хорошо знакомые с местностью автомобилисты по-прежнему рефлекторно сбрасывали газ, словно отдавая дань памяти Большой Обводной Воронке.

А сегодня я ехал домой с работы и машина впереди меня так качнула кузовом на этом месте, что я даже притормозил.