Сидящие в зале за соседней стеной и полуоткрытой дверью зрители не смущали его ни капли, несмотря на то, что часть режиссерских акцентов приходилась и на них тоже. Господа актёры-любители, видимо, окончательно доконали руководителя, и случилось это непосредственно перед тем, как пришло время давать первый звонок. Планка рухнула за десять минут до начала. Спектакль был под угрозой. - Ка-а-ак! - орал режиссёр, - ж-ж-же вы все мне н-н-н-надоели!!! Да вы же них-х-хрена-а-а!!! Всё придумывают и придумывают! - это касалось вновь открываемых способов продавать билеты, - портят и портят! Вы билеты продавать не умеете? А? А?!! Билеты мы продавать умели, но периодически испытывали с этим трудности, и о них всегда ставили в известность режиссёра. Легкомысленные глупцы. - А я вам тут что-о-о?! Только успевай за вами! Туда! Сюда! Туда! Сюда!!! - здесь режиссёр, трясясь от гнева, показал жестами, как он туда, а потом сюда. Судя по всему, под "туда" имелось в виду мытье посуды после неизбежных гримёрочных чаепитий, а под "сюда" - уборка реквизита. Наигравшиеся актёры, завершив спектакль и весело гомоня, расходились по домам, не убрав игрушки. Периодически игрушки все же убирались, но побороть тенденцию это не могло. - К чёр-р-ртовой м-матери!!! - это как раз относилось, кажется, к зрителям и способу завершения сегодняшнего театрального вечера. Кто-то должен был ставить музыку на спектакле и включать свет. И прямо сейчас сделать это мог только режиссёр.  Перспектива закончить, не начав, была всё более осязаемой, поэтому, одетые и загримированные, актёры большей частью угрюмо молчали. Все представляли, как кто-то из них, может быть, даже вот он сам, выйдет сейчас к зрителям и скажет, пересыхая горлом, что, кхм-кхе, уважаемые зрители (полный зал, зараза!), спектакль сегодня, кхе-кхм, отменя... Нет, не-е-т, невозможно себе даже представить! Подобные мысли рождали отдельные реплики возражений, которые только подливали масла, режиссёр еще больше вспыхивал и стычка выходила на новый виток... - К чёр-р-ртовой м-м-матери!!! - в очередной раз повторил режиссёр через 20 минут после того, как на сцене должны были затанцевать под вступительную музыку, и с грохотом покинул гримёрку, оставив за собой всхлипы и угрюмое сопение. Через десять секунд раздался первый звонок.