Прочел в одной книжке про аграрную революцию — вторую из трёх в истории человечества. Природа, конечно, умеет поставить человека на место.

Раньше ученые считали, что аграрная революция — это когда человек стал настолько умён и изобретателен, что научился выращивать овёс, приручил бананы, обуздал овцу и аж залоснился весь от избытка пищи. Но на самом деле это история о том, как пшеница поставила нас на колени. С них и начнём.

Древний человек, поев с утра собранных в лесу корешков и ягод, мчался за мамонтом. Волосы у него были назад, мышцы упруго сокращались, а колени совершенно не хрустели. Но однажды человек нашел дикую пшеницу и почему-то её попробовал. Не знаю, почему — может, он просто споткнулся о корягу, упал лицом на колосья и с досады пожевал. А пшеница оказалась ничего и он потащил охапку колосьев к себе в гнездо.

По дороге колосья немного осыпались, потом еще, а потом еще, а потом оказалось, что вдоль самых хоженых тропинок растет пшеница. Человек понял, что ронять семена можно нарочно и поближе к жилью.

«Природа покорена!» — подумал человек.

«Попался, засранец!» — подумала пшеница.

Коварная зерновая культура посулила сытость и довольство, а потом сразу начала требовать подношений. Поливай меня, человек! Удобряй меня, человек! Прополи меня, человек! Почему так медленно, человек, возьми себе помощников! Отлично, теперь ты поливай, вот ты — поли и удобряй, а вот вы — да, вы! — вы насекомых отгоняйте.

Ещё буквально вчера стремительно мчащиеся за мамонтом, ловкие охотники превратились в согбенных инвалидов с артритными коленями и набором протрузий позвоночных дисков. От зари до зари они корчевали камни на полях и ползали с кувшинами до реки и обратно.

— Давайте вы теперь будете есть меня, — сказала пшеница. — А то все эти мясо с белками, разнообразные фрукты и зелень уже устарели. Надо идти в ногу со временем!

Люди послушались и взамен получили болезни желудка и десён, плохие зубы и очень мало свободного времени. Послеобеденный отдых человечество променяло на злаковую диету.

— Вы можете собрать ещё более лучший урожай! — сулила пшеница. — Просто соберитесь вместе, навалитесь и засейте мной всё вокруг. Ну, постройте деревню, в чем проблема?

Люди послушались, но пошли дожди, в пшенице от сырости завелся грибок, а кучно живущие деревенские перезаражали друг друга и сократились в численности вдвое. На следующий год дождей не было, но прилетала саранча и половина из оставшейся половины померли с голоду.

— Так, не расслабляться! — командовала пшеница. — Это временные трудности. Сажаем, сажаем. Будут полные амбары — чую, будет добрый год.

Амбары действительно были полны, да так, что на них позарились соседи. Охотники и собиратели в такой ситуации просто взяли бы да ушли от греха в соседний лес. Но дети пшеницы себе такого позволить уже не могли: тут семья, дом, прополка пшеничного поля каждый день — а там что? Лес? Чертов мамонт? Так мы это... ну... разучились уже, с какой стороны у мамонта семена. Приходится биться с напирающими соседями. Как пели барды: «За деревню и пшеницу — до конца!».

— Давайте посчитаем, — давила интеллектом пшеница. — Есть площадь, есть калории на единицу площади. Кто самый калорийный в этом тысячелетии? Вот именно! Я. А не брусничка ваша сраная и не заяц-беляк. Да, вам тяжело, но подумайте, как ваши дети оценят! Кстати, детей-то в деревне поудобнее, наверное, рожать, чем на опушке под кустом?

Аргумент насчет детей был железобетонный, поэтому люди принялись плодиться по экспоненте. Демографический рост не могла побороть даже лютая детская смертность в порабощенном пшеницей стесненном, полуголодном и задолбанном эпидемиями обществе.

— Что, тяжело? — спрашивала как бы между делом пшеница, которая из редкого дикого колоска уже распространилась на рекордные территории. — Ну, если не хотите, то можете, конечно, меня не сажать. Дело ваше, я не настаиваю.

Люди растерянно посмотрели на продолжающих безостановочно рождаться детей. Стоит только попытаться перейти обратно на охоту и собирательство, как большая часть отпрысков тут же отчалит к праотцам от голода. А пшеница... ну да, поля, конечно, придётся ещё расширить. Как в прошлом году. И в позапрошлом. И... чёрт, да как так вышло-то?!

На этом месте можно было бы посочувствовать человекам и их встрече с таким коварным противником.

Но буквально за пару тысячелетий до этого хомо сапиенсы расселились по всей планете и истребили пять шестых от всех видов крупных млекопитающих, а с ними — бессчетное количество более мелких зверей, не говоря уже о жучках и ящерках. На Земле даже жили гигантские восьмитонные ленивцы, представляете? А они, то есть мы, их убили. И, вполне вероятно, сожрали.

Может быть, так нам и надо. Месть — это блюдо, которое нужно подавать с пшеничной кашей.