На своем прошлом дне рождения Артём Глебыч присутствовал, скажем так, номинально, но вот к нынешнему уже подошёл со всей ответственностью.

Во-первых, собственно, подошёл. Потом упал, правда, но снова встал и подошёл. Затем по-паучьи перебежал на четырех костях, чуток дополз на коленках, проскользил животом, снова встал, воздел руки, заныл, обхватил, запрокинул голову, застонал, сполз и повис, будто застигнутый предательской пулей на пороге родительских ног.

Любопытно было бы увидеть след Артем Глебыча на сыпучем грунте. Наверняка невозможно разобрать, сколько там движется существ и к каким видам они принадлежат. Ну или все бы решили, что это всё-таки одно существо, просто оно одновременно движется в пространстве и перемещается вперед-назад между этапами эволюции. Вот тут прямоходящее, и здесь прямоходящее, а между ними первая сухопутная рыба тиктаалик, а потом сразу илистый прыгун.

Во-вторых, как верно и правдиво пел поэт, «и наградою нам за безмолвие обязательно будет звук». Только поэт не уточнял, что это будет за звук. В правой руке у Артём Глебыча термос, в левой жираф. Жираф жужжит, потому что это жираф-душ (не спрашивайте), а термосом можно бить по ламинату — от этого становится очень хорошо и весело. Состояние термоса и ламината на веселье не должны влиять вообще никак, не для того наша роза цвела. А если термос отберут, можно достать из ящика железную миску, перевернуть и скрести ей по кафелю, пока не вернут термос.

В-третьих, пришло умение управлять стихиями. Например, черешня — это стихия. И помидоры тоже. И земляника. Артём Глебыч притягивает их к себе и заставляет исчезнуть, ему это несложно: немного нытья, немного магии и немного зубов — вот и весь секрет. Несите ещё черешню на бис.

Ещё традиционная родительская радость: ребёнок проявляет недюжинный интерес к книгам! Правда, это скорее пищевой интерес, поэтому выражение «проглатывает книги одну за другой» мы воспринимаем шире, чем обычно. Но если читать с выражением, аппетит у чада временно отступает на второй план.

Начитавшись же, можно упасть лицом в диван или в родителя, и валяться, валяться, переплетая руки с ногами, а ноги — с плюшевой обезьяной, испуская пропитанную черешней слюну и издавая хрипящие звуки того тягучего жизненного восторга, когда ты ещё очень мал и  все вокруг должны тебе безусловные и бескрайние удовольствия.