Оказались вчера с Мариной в скалолазно-веревочном парке. Ну, как «оказались» — побросали дома малолетних детей и поехали. Парк огромный, веревочные трассы в пять уровней, а скалолазных вообще без счета.

И хоть здание парка огромное и высоченное, но все равно место дорого, поэтому трассы там проложены вообще везде. Можно лезть и смотреть, как под тобой в гардеробе выдают номерки или как уборщица замахивается шваброй на ребенка за то, что он бахилы не надел. Или наоборот, сидишь ты в кафе за столиком, уставший, а в пяти метрах над тобой всем телом дрожит человек и его пот капает прямо тебе в кофе.

Я сразу забрался на третий уровень из пяти и в расширенном от ужаса состоянии героически пролез трассу. Медленно, как Курчавоволосый паук-птицеед. Курчавоволосый — это не я, а название у паука такое, он просто очень на меня похож по описанию: «Этот вид отличается очень спокойным нравом, редко проявляет агрессию, и передвигается медленно и плавно. Совершенно неприхотлив, обладает красивой внешностью и очень спокойным характером. Активности от этого паука лучше всего не ждать, большую часть времени он просто сидит в террариуме». Ну натуральный я!

Правда, ещё я боюсь высоты, поэтому каждое препятствие предлагает мне гораздо больше развлечения, чем остальным. А плачу за вход я как все — получается значительная выгода!

Когда трасса закончилась, а я некоторое время потрогал руками землю, то потом ещё прокатился на троллее и сбросился с крыла самолёта. Там под самым потолком подвешен остов самолета и с его крыла можно спрыгнуть, прицепившись к автостраховке. Автостраховка — это такая большая лебедка, которая автоматически замедляет трос при прыжке и плавно опускает тебя на землю. А совсем не страховой агент, который автоматически выезжает на место при звуке падения тела с большой высоты, как я сначала подумал.

За то время, пока я преодолевал трассу и прыгал с крыла, Марина пролезла одну трассу третьего уровня, две трассы четвертого уровня, забралась на три скалодрома, прошла самую сложную трассу пятого уровня, потом хотела было уже спуститься, но тут заметила еще одну трассу четвертого уровня, ну прошла и её до кучи. С крыла самолета прыгать не стала, потому что пф, это легкотня и скучно. Цитата.

Могу поспорить, что во время прохождения она представляла, что могла бы в этот момент надевать Артём Глебычу колготки и искать его прогулочную майку. Или успокаивать истерику, потому что сел планшет. Или собирать конструктор, который она в этот день уже дважды собирала.

В общем, я почти уверен: даже если бы в скалолазном центре не было страховки и надо было просто прыгать и карабкаться на высоте пятнадцати метров, Марину бы это никак не остановило.

Короче, мне очень понравилось, потому что я два с половиной часа не думал вообще ни о чем. Только чувствовал.

Посмотрел фильм «Плохая девочка» с Николь Кидман про то, на что способен взрослый человек, когда ему наскучивают возвратно-поступательные движения «работа-дом, работа-дом».

В общем, бизнесвумен Николь Кидман живёт с мужем и двумя детьми. Муж, который вообще-то Антонио Бандерас, любит Николь, но, как бы это сказать, недолюбливает. Поэтому Николь тайком долюбливает себя сама.

Однажды по дороге на работу Николь видит юношу и безошибочно в секунду распознает в нём того, кто способен её долюбить. А юноша оказывается одним из её стажеров. Юноша тоже сразу понял, кого тут надо долюбливать. Какое невероятное совпадение интересов.

Тут я понял, что этот фильм — просто антипод фильма «Стажер», в котором пожилой жизнерадостный Де Ниро радует молодую начальницу своим хорошим поведением. Здесь всё наоборот: молодой стажёр Сэмюэль обращается с не такой уж пожилой печальной Николь совершенно непотребным образом.

Хотя в целом Николь потребен именно тот образ, которым с ней обращается стажер.

Некоторое время Николь ещё как-то держится и говорит: «Так нельзя» и «Что вы себе позволяете», но достаточно быстро узнаёт, как нельзя и что именно он может себе позволить. Сэмюэль может позволить себе решительно всё. Как пишут иногда на переднем стекле троллейбуса: «Внимание! За рулём стажёр!»

Он заставляет Николь пить молоко из стакана. Ставит её в угол. Игнорирует руководительские флюиды Николь. И даже... интересно, насколько я могу позволить себе такое выражение?.. делает ей маппет-шоу.

После чего Николь с лицом, выражающим... увы, исключительно тренды пластической хирургии, возвращается домой, а там Бандерас лежит и бесит. Приходится влачиться обратно к Сэмюэлю.

Николь всё время как бы да, давай ещё, и одновременно нет, ты что, куда, а ну отойди сюда ко мне ведь так нельзя можно нельзя можно приходи уходи, а! Ааа! Я не хочу хочу не хочу, у! Ууу!

И ещё они с Сэмюэлем все время ведут разговоры вида:
— Стой, стой, подожди, я хочу, чтобы ты меня выслушал.
— Но я же слушаю!
— Да, потому что нам надо обо всём спокойно...
— И ты не смей, не смей!
— Дай мне сказать!
— Я хочу, чтобы ты меня выслушал и наверное нам надо...
— Но мне это не интересно.
— Так почему же ты тогда...
— Я думал то, что мы делаем, это как бы сказать...
— Я это видел...
— Просто я не хочу причинять тебе...
— Это же... это!..
— То, что мы делаем... Если мы продолжим это делать...

В общем, как будто двое людей с деменцией посмотрели сто мелодрам подряд и вместе пытаются вспомнить их сюжет.

К середине фильма Николь уже кричит Бандерасу, что он её недолюбливает! И всегда недолюбливал! Потрясенный Бандерас уходит в театр. В смысле, он режиссёр, и поэтому куда ему ещё уходить? В театр.

А тут ещё ассистентка эта. У Николь есть ассистентка и Сэмюэль вдруг начал с ней встречаться. А Николь не сказал. А когда она сама узнала, он такой: «А что? Ну что? Ну мы же? Мы же ведь с тобой что? И вообще давай-ка тут перестань мне и на колени. На колени!»

Потому что они с Николь нужны друг другу не для отношений, а для долюбленности, самопознания и заполнения всяких паззликов, которых у каждого человека целый вагон. Просто у кого-то паззлик — сходить разок на курсы икебаны, а у  Николь вот... о господи, она что, лакает из блюдца на полу?

К последней трети фильма Николь рассказывает бедному Бандерасу, что её вкусы, мнэм, достаточно специфичны. Что у нее есть некоторые фантазии, которые она... сложила... в одного там... человека. «Буквально разок!» — Николь думает, что этим сильно смягчила всё предыдущее.

Бандерас кричит, но на этот раз почему-то не уходит в театр. Может, выходной и театр закрыт, мы не знаем. Поэтому он говорит Николь убираться вон и она уезжает на дачу.

И на дачу приезжает Сэмюэль, потому что Николь там одна и родителей нет дома. Ну и Бандерас чуть погодя тоже приезжает и видит Сэмюэля. Они бьют друг друга по лицу, а потом Сэмюэль лечит Бандерасу паническую атаку. До чего мы дожили — у Антонио Бандераса паническая атака!

После этого Николь несколько недель лежит на даче вообще без мужчин. А потом к ней приезжает дочь и говорит, чтобы она переставала лежать и взяла себя в руки. Сама. Не Сэмюэль взял! Сама.

Поэтому Николь встаёт.

Она увольняет Сэмюэля, а потом идёт в театр к Бандерасу и просит прощения. Так сказать, театрально извиняется. Бандерас прощает Николь, а потом ведёт домой и наконец долюбливает её.

Кажется, этот тот случай, когда я официально закончил с фильмами про Николь Кидман.

Посмотрел фильм «Крэйвен-охотник» про проблемы в семье и их психологические последствия. И быстро пересказываю, потому что это просто... просто... у-ух.

По бескрайнему русскому северу едет грузовик ФТЧС РОССИИ с решетками на окнах. Да, ФТЧС. Да, нету, ну и что. Зато решетки как настоящие. Грузовик едет, никуда не сворачивая, потому что дорога на русском севере одна и всегда ведет в тюрьму. На фоне звучит заунывный русский марш, символизирующий имперскость и стальную волю государства.

Посередине бескрайней ледяной пустоши стоит автозаправка, грузовик останавливается на ней и всех заключенных выпускают пописать. Заключенные облепляют стены заправки и писают на них со всех сторон. Никто не пытается бежать, потому что дорога одна, а по бокам дежурят полярные волки.

В принципе, каждый легко может себе это представить: впереди тюрьма, по бокам волки, на окнах решетки, а ты выходишь пописать на мороз и это последняя свобода, которая тебе доступна.

Дальше всех отходит пописать наш герой. Он такой крутой, что не писает на стеночку, как терпила, а прям вольно ссыца в полярную ночь. Ветер дует ему в лицо. Герой медленно и без суеты поворачивается к зовущему его охраннику. Нам показывают только верхнюю часть героя, поэтому непонятно, пописал он уже или продолжает.

Грузовик едет дальше и приезжает в русскую тюрьму. Новоприбывших ведут по коридорам, над ними огромной толпой нависают аборигены и стучат консервными банками по перилам.

Главный герой немедля нарушает распорядок и его «хочет видеть пахан». Пахан — это лысый носатый актёр Колокольников, он сидит в специальной подсобке для паханов и играет в шахматы сам с собой. Он спрашивает героя, знает ли тот его. Герой отвечает, что знает: «Ты — Семён Чёрный». Ну да, на робе у Колокольникова так и написано.

Тогда пахан спрашивает, а кто такой сам герой. Герой отвечает особым тоном, что он — охотник. Он страшно любит себя так называть и будет называть весь фильм при любом удобном случае.

Затем герой бросается на пахана, кроваво убивает его и начинает скакать по стенам тюрьмы на четырёх костях, заносясь на поворотах и легко перемахивая с крыши на крышу. Он перепрыгивает внешнюю стену и просто бежит от тюрьмы по прямой, а потом вбегает в буран, который стеной надвинулся на ледяную пустошь.

Сначала из бурана на него выходит волк и собирается съесть героя. Но глаза героя загораются жёлтым ближним светом, волк торопеет от такого маугли и уходит обратно в буран.

Герой бросается бежать дальше и — раз! — забегает в самолет. Посреди бурана стоит сюжетный самолет и ждёт его. Он командует пилоту лететь и снимает футболку. Наверное, ему жарко в ледяной пустоши в ледяном самолёте. Под футболкой нас ждёт бесчисленное количество кубиков пресса, которые всё тянутся и тянутся по главному герою сверху вниз.

Показывают сценку из прошлого.

Подростки Дима и Серёжа учатся себе в какой-то американской академии, как тут к ним приезжает отец Рассел Кроу по имени Николай и говорит, что их мать сумасшедшая и умерла, а сейчас они едут на охоту в Африку. Николай — босс русской мафии, продавец оружия и настоящий мужик.

Тем временем в Африке африканская бабушка вручает африканской внучке пробирку с семейным секретом. Очень сильное средство, очень. Бабушка говорит, что зелье открывает врата в иной мир и делает такие глаза, что мы понимаем — она хотя бы разочек пробовала сама и видела иной мир.

Серёжа и Дима с папой приезжают в Африку. Папа Николай ходит по Африке, стреляет зверей направо и налево и говорит сыновьям «быть мужиком». Особенно Диме — у него там просадка по причине внебрачности, а Серёжа ничего такой, перспективный сын. Николай хочет убить самого большого льва во всей Африке.

На следующий день Николай опять ходит по Африке, а за ним тащатся Серёжа с Димой и ещё какой-то мужик. Мужик бизнесмен и предлагает Николаю партнерство. Николай спрашивает, кто он такой, а мужик говорит, что он Алексей, которого пригласил Владимир. Когда он говорит «Владимир», то показывает почему-то на гида-африканца. Если уж начинаешь снимать комиксы про русских, лучше не останавливаться на полпути. Про самого большого льва они не говорили, но наверняка его зовут Эдуард.

Николай говорит мужчине Алексею в грубой форме, что партнеры ему не нужны. Алексей затаивает обиду.

Тут на Диму с Серёжей выходит самый большой лев. Лев бросается и жуёт Серёжу, слюнявит его, делает Серёжей брдлблдблб в разные стороны, а потом уносит его в кусты. Всё это время папа Николай дырявит льва из двустволки. Лев терпит урон, но он босс и полоска здоровья у него ого-го какая, поэтому лев игнорирует двустволку.

В кустах, где лев хотел спокойно доесть Серёжу, он встречает ту самую африканскую девочку. Они смотрят друг на друга, после чего лев оставляет Серёжу и уходит. Кажется, что лев как будто принёс девочке покушать. Девочка, которой бабушкин подарок буквально жжёт карман, немедленно заливает зелье в издыхающего Серёжу.

Зелье ударяет Серёже в кровь, а ещё смешивается там с кровью, натёкшей из льва, и... и сразу ничего не происходит. Серёжу увозят в больницу, пытаются откачать, там он умирает, а потом — раз! — и самовоскрешается.

Папа Николай забирает Диму с Сережёй домой — в пригород Лондона — и там выговаривает Серёже, почему тот не завалил льва сам. Чё ты, мол, как баба.

Серёжа взбрыкивает и сбегает из родного дома, оставив отцу деспотировать брата Диму. Сбегает Серёжа на Дальний Восток.

Там он узнаёт, что у него появились сверхъестественные способности. Узнаёт он об этом в момент, когда на него несется стадо буйволов. Ну да, знаменитые дальневосточные буйволы. Я удивлен еще, что они без надписи «ФТЧС РОССИИ» вдоль ватерлинии. В общем, главный буйвол тормозит перед Серёжей и молча следит, чтоб его не затоптали.

Серёжа понимает, что здесь он свой, и начинает жить в какой-то лесной избушке в виде стеклянного купола, лазать по деревьям, прыгать с оленями через ущелья и нюхать воздух. Зверическая сила!

Освоившись, Серёжа начинает валить браконьеров и их заказчиков. Говорит им: «Я охотник», а потом кроваво убивает, режет, откусывает кусок одного браконьера и плюёт им в другого браконьера. Разъезжает по миру в кожаной жилетке на голое тело и с арбалетом, и волосы у него ниспадают волнами и лоснятся. Что за рысь этот ястреб!

Ещё после долгих поисков Серёжа находит повзрослевшую африканскую девочку — Калипсо — и хочет узнать, не осталось ли у нее ещё того зелья. Так всегда и бывает — первая доза бесплатно, а потом он сам придёт.

Бывшая девочка, а ныне кучерявая адвокат, живёт в Лондоне и спрашивает Серёжу, как он её нашёл. О, после этого вопроса Серёжа на своей территории. Он одновременно приосанивается и подбоченивается: «Ну, Калипсо, я... охотник». И стоит красуется, волосы назад.

В общем, когда Серёжа убивал в далекой русской тюрьме пахана Колокольникова — это он так благодарил Калипсо за своё спасение, потому что Колокольников убил подругу Калипсо, которая... ай, ладно, в общем, такой вот комплимент от заведения.

Серёжа говорит Калипсо, что у него есть список плохих людей и он всех в нём убьёт, только ему нужна помощь адвоката, чтобы выманить тех, кого он пока не нашел. Ну, бывают же дальневосточные буйволы? Вот и выманивающие адвокаты, значит, должны быть. Калипсо уходит подумать.

Показывают Алексея.

Это тот самый Алексей, который в Африке предлагал папе Николаю бизнес, но был отшит. Теперь Алексей подстригся и он тоже босс русской мафии, но поменьше, чем Николай. Алексей всегда ходит в белой рубашке и с рюкзачком. У Алексея есть дырочка в правом боку, от которой к рюкзачку тянется трубка с еще одним зельем.

Алексей приезжает на стрелку с новыми партнерами. В качестве железного аргумента в переговорах он отсоединяет себя от рюкзачка и тут же начинает стремительно покрываться бронированным дерматитом. Один из партнеров от неожиданности стреляет в Алексея из пистолета, но пули застревают в дерматите, и Алексею ничего не делается.

Алексей говорит, что его теперь зовут Носорог и все будут работать на его условиях. Он снова присоединяется к рюкзачку и приступ дерматита стремительно проходит.

Алексей хочет убить Николая и заграбастать его бизнес, поэтому он подсылает убийц к нему в клуб. В клубе Николая есть сцена, а там за роялем сидит Дима, второй сын. Дима трусоват и тщедушен, зато отлично умеет подражать разным голосам. С убийством Николая у убийц ничего не получается, потому что Николай — настоящий мужик. Он отбивается от убийц и пьёт водку. Поливает себе простреленную руку водкой и дальше пьёт водку, пока не заканчивается бутылка.

А Алексей находит видеозапись из тюрьмы, на которой видно, как Серёжа прыгает по стенам. Видеозапись подписана: «Серёжа Кравинов, известный как Крэйвен-охотник».

— Что это за имя — «Крэйвен»? — спрашивает Алексей своего приспешника, не вкуривая игру слов.

— Так он себя называет, — отвечает приспешник максимально нейтрально, как и полагается отвечать, если хочешь как можно дольше оставаться приспешником.

— Это какая-то чушь! — говорит ему Алексей. Да, Алексей, это какая-то чушь.

Как будто нам мало Серёжи со звериными прыжками, Калипсо с африканскими зельями, Николая с ружьём, Димы с разными голосами и Носорога с дерматитом, в сюжете появляется таинственный убийца-гипнотизёр. Одним взглядом он гипнотизирует жертву, а потом заходит ей со спины и тыщ — убивает.

По команде Алексея гипнотизер идет по следу Серёжи, гипнотизируя и убивая всех без разбору.

Дальше начинаются бесконечные мучительные сцены с разговорами, которые медленно, толчками, как сухомятку по пищеводу, призваны проталкивать сюжет вперед. Сюжет давится, кашляет и хочет запить себя водичкой.

Посреди этого процесса Серёжа просто едет в лифте со случайным персонажем и показывает ему свой нож, принуждая к смоллтоку:

— Это мой походный нож, для работы.

— А... а кем выработаете?

— Ну, — видно, как по Серёже пробегают сладострастные мурашки самолюбования, — я... охотник. Я... охочусь.

Дальше приспешники Алексея крадут сережиного брата Диму, увозят его почему-то в Турцию и почему-то в монастырь, там мучают и требуют выкуп. Папа Николай не хочет платить выкуп, потому что ну какой он тогда настоящий мужик?!

Серёжа едет за братом в турецкий монастырь. Это последний день турецкого монастыря и нескольких ни в чем неповинных террористов. Брата там нет. Брат у Алексея в логове. Алексей говорит, что вообще-то Диму случайно взяли в заложники, избивали и отрезали ему пару пальцы, потому что нужен был Серёжа. Обидно так-то.

Но зато теперь Серёжа придёт на Диму, тут-то Алексей его и поймает. Если вы чувствуете во всей этой истории какие-то проблемы с мотивацией персонажей — это означает только, что вы нормальный человек.

В доверительной беседе с покалеченным Димой Алексей рассказывает ему свои носорожьи сказки: вот он был слабый и больной, долго ходил по врачам в поисках диагноза и никто не мог ему ничего сказать (это, кстати, самая реалистичная часть сценария), а потом он нашел доктора, который пообещал увеличение здоровья быстро и с гарантией. Доктор не обманул — Алексей стал здоровее и сильнее в десять раз, правда, было очень больно всё время, поэтому он теперь носит с собой в рюкзачке капельницу и перезаряжает её раз в сутки. Такой, знаете, супергерой с ограниченными возможностями. Носорог, которому нужно уступать место в метро.

Затем в порядке хаотичного перемещения персонажей Калипсо прилетает к Серёже на Дальний Восток и они идут там по тропинке к Серёже домой.

Тут из кустов на Серёжу бросается снежный барс и начинает с ним драться. Ну знаете, эти знаменитые дальневосточные снежные барсы. Калипсо стоит рядом со скучающим видом, как будто каждый день видит, как мужик душит ирбиса. Серёжа дает снежному барсу по мордам и тот убегает обратно в кусты. Дорога продолжается.

Алексей устаёт ждать, когда Серёжа придёт к нему, и сам едет к Серёже на Дальний Восток на куче джипов с Димой, убийцей-гипнотизёром и пистолетом с отравленными дротиками. Дротики должны вызвать в Серёже невыносимую боль, галлюцинации, паралич и смерть. Алексей смеется, перечисляя эти эффекты.

Алексей звонит Серёже уже с Дальнего Востока и говорит, что у него два варианта: стать партнерами и вместе вести бизнес против папы Николая, а второй вариант Серёжа не дослушал.

Серёжа ждёт, пока вереница джипов с наёмниками въедет в дальневосточный лес, а потом устраивает им Рэмбо. Наёмники падают на колья, размозжаются о деревья и прыгают один за другим на Серёжин клинок. В ответ на Серёжино Рэмбо Алексей решает устроить ему Апокалипсис сегодня и насылает на него вертолет с напалмом. Серёжа бежит и прыгает, но тут убийца-гипнотизёр стреляет в него из отравленного пистолета. Серёжа начинает глючить пауками, а гипнотизёр мешает ему спокойно глючить и бьёт его ногами по лицу.

Гипнотизёр встает над глючащим парализованным Серёжей, намереваясь наконец застрелить его, но тут из кустов Калипсо снова даёт Рэмбо и застреливает гипнотизёра из лука в глаз. Потом она подходит к Серёже и опять вливает ему своего африканского зелья.

Алексей с оставшимися наёмниками выезжает из леса на дальневосточную равнину и мчится по ней. Но видит, что наперерез ему мчится стадо буйволов, которых подговорил воспрявший Серёжа. Алексей, предвидя столкновение, оттыкает свою капельницу и спешно покрывается бронированным дерматитом.

Буйволы врезаются, джипы летят кувырком. Из толпы буйволов выскакивает Серёжа. Из оставшегося джипа вылезает Алексей. Он весь распух мышцами, а на лбу у него два носорожьих рога и ещё он весь асфальтового цвета. Натуральный зверь.

Серёжа с Алексеем начинают биться сначала на крыше машин, а потом на траве. Вокруг них закольцевалось и непрерывно несется рогатой каруселью стадо буйволов.

Серёжа бьёт Алексея изо всех сил, но тот бронированный. Наконец, Серёжа нащупывает слабое место и втыкает железный прут Алексею в дырочку в правом боку. Ту самую, куда Алексей подключал капельницу. После этого он сразу обматывает Алексея тросом от автомобильной лебёдки и бросает свободный конец троса буйволам. Алексей, влекомый тросом, уносится в буйволиную карусель и растаптывается там в лепёшку.

Брат Дима вылезает из перевёрнутого джипа. Он спасён.

Казалось бы, из неприятных персонажей остался только папа Николай. Это он там всех на всех натравил, а сейчас, как настоящий мужик, охотится на медведей где-то на севере России. Он слышит какие-то звуки, вылезает из палатки, а там стоит Серёжа.

— Как ты меня нашёл? — задаёт папа вожделенный Серёжин вопрос.

— Я же... охотник, — Серёжа старается скрыть экстаз.

Некоторое время они попивают водочку на морозе и разговаривают, а потом Серёжа уходит, втихаря прихватив патроны от папиных винтовок. У него за спиной огромный и очень плюшевый медведь доедает отца.

Через год Серёжа приходит в клуб брата Димы на его день рождения, а Дима испортился. Папа Николай его всё время шпынял за внебрачность, а тут папы нет, а преступная империя осталось, ну вот Дима и вошел в роль. А ещё Дима нашел доктора, который сделал ему... эээ... в общем, Дима теперь может мгновенно менять по желанию не только голос, но и внешность. Он даже на секунду принимает облик Серёжи и это получается очень смешной маленький Серёжа в масштабе один к полутора. Но как важно всё-таки найти своего врача!

В самом конце Серёжа приходит в родительский дом и находит в сундуке жилетку, сшитую из самого большого африканского льва. Воротник у жилетки такой роскошный, как будто для неё убили не льва, а минимум десяток рэперов и сутенёров.

Серёжа надевает жилетку и садится в кресло напротив зеркала, выпятив свой бесконечный пресс. Он... охотник.

Если и было у нас право на ошибку, то всё, оно закончилось — Артём Глебыч начал нас исправлять. Теперь нужно следить за языком, потому что если отвлечешься и назовешь, например, вилорога антилопой, то он немедленно поправит: «Папа, это не антилопа, а вилорог». При этом он ещё обычно опускает голову и начинает крутить что-нибудь в пальцах с видом «я, конечно, не хотел бы обвинять вас в неточности, но нравственный закон внутри меня не позволяет промолчать, когда в мире животных творится такая несправдливость».

Я буквально начал ловить самого себя на слове — лучше секунду помедлить и сказать правильно, чем в очередной раз быть уличенным в скудоумии. Достаётся всем. «Нет, бабуля, это не „птичка“, это тукан». «Мама сказала „мыло“, а это шампунь. Это шампунь!». 

Понятно теперь, откуда эта жажда у каждого второго наглого блогера запустить обучающий курс. Не успел сам научиться отличать тукана от ту́пика — и всё, «стартуем онлайн-марафон, мои верные подписчики». 

С нежностью и горечью узнаю в Артём Глебыче себя — приятно, когда какой-то очередной предмет с мягким щелчком занимает во вселенной свою неповторимую ячейку. И как сложно потом допустить, что эта ячейка может поменяться, или их не одна, а несколько, или ее вообще не существует. А ты уже привык к тому, что, например, Плутон — это планета, и какого чёрта теперь нет, вы можете отстать хотя бы от космоса? Я просто песчинка в вечности, можно я проживу с Плутоном?

С другой стороны, кое у чего-то всё-таки есть своя достаточно уникальная ячейка. Мы с Артём Глебычем стоим около метро, где самосвал и трактор столпились возле дыры в асфальте. Тёма показывает на трактор, у которого в опущенном ковше что-то лежит. Проходящая мимо тётенька дежурно умиляется и говорит: «Ой, какая там железяка, да?», а Тёма напрочь её игнорирует: «Папа, смотри, у трактора ковш, а в ковше гидромолот». 

И там действительно гидромолот. «Поняла, тётка?! Это гидромолот!!!» — еле сдержавшись, не кричу я ей вслед.

В Питере в ноябре открылась выставка художника Кузьмы Петрова-Водкина и теперь все пишут о тамошней невероятной находке.

В экспозиции висела небольшая картина 1923 года — младенческий портрет дочери художника Елены. И вдруг одна из посетительниц выставки заметила на портрете рыбу. Ей привиделся выглядывающий непосредственно из под дочери рыбий хвост.

— Там рыба! — посетительница вежливо тронула за плечо организаторов выставки.
— Где? — прищурились организаторы.
— Ну вон она, просвечивает, — терпеливо показала посетительница.
— Да где-е?! — вытаращились организаторы, которым гораздо больше нравились просто дочь и цена на билеты, чем дочь с рыбой и дополнительная суета.
— Да вы издеваетесь, что ли? — возмутилась посетительница и чуть было не ткнула пальцем в самую картину.
— А ну-ка! — замахнулись на нее организаторы. — Не трогай рыбу, то есть дочь, то есть картину... руками, уважаемый посетитель.

Раздраженные организаторы сняли картину и отправили её на исследование экспертам, чтобы исключить всякую побочную рыбу и пустые домыслы. Эксперты просветили картину рентгеном и сообщили с жестокой бесстрастностью: «Там рыба. И ещё овощи. Это натюрморт. Рыба с овощами».

«О, хос-споди...» — закатили глаза организаторы и повесили картину обратно, на выставку, а рядом с ней — рентгенографическое изображение рыбы с овощами и подписью, что обнаружили неизвестную работу художника.

Рыбу с овощами под шубой из дочери.

Самое интересное в том, что рыбу и, честно говоря, овощи тоже, видно на этой картине каждому, у кого есть глаза. А уж у кого-нибудь из зрителей с 1923 года они точно были.

Нам это говорит о том, что великие открытия иногда совершают не те, кто видит, а те, кто имеет достаточно смелости, чтобы об этом сказать.

— А я говорила! — сказала посетительница выставки.

Я на этой выставке недавно был и своими глазами видел — всё так и есть, дочь там, рыба, ну вот же она, положила! Не совсем, правда, понятны обстоятельства, при которых художник Петров-Водкин решил, что портрет дочери поверх портрета рыбы будет отличной идеей. И что ещё было бы очень классно совместить при этом глаз дочери с глазом рыбы. Хотя, возможно, это случайно так получилось или скорее это неосознанная компетенция — всё-таки, Петров-Водкин знаменитый художник.

Или, может, он сидел в своей мастерской, рисовал рыбу и тут вдруг входит жена и прям от дверей такая, не видя холста: «Ну что ты? Опять рыбу свою рисуешь?!». А он ей: «Нет, я рисую дочь!» — и быстро-быстро забегал кистями по полотну.

В общем, искусствоведам в целом и биографам Петрова-Водкина в частности ещё есть, над чем подумать.